Генеральный директор компании «Лайф Сенсор» - разработчик радара, с помощью которого ведется поиск людей
На вооружении японских спасателей – около 20 радаров, разработанных и произведенных в Нижнем Новгороде фирмой российского инженера Гайрата Икрамова, уже 20 лет живущего в Японии. "Лайф сенсор» была создана в 2002 году. Она специализируется на производстве датчиков, с помощью радиоволн определяющих присутствие живого человека, и оборудование их на основе.
Прибором "Rescue Radar" – отправляет радиоволны, которые, в свою очередь, улавливают любое движение – например, движение человека или просто колебания его грудной клетки при дыхании. Более того, по частоте этих колебаний радар может сделать выводы о состоянии человека.
Ну и, конечно, радар довольно точно показывает нахождение человека под завалами – именно для поиска пострадавших от землетрясения, шахтеров при обвале горной породы или сноубордистов под снежными лавинами он и предназначен.
Справка: Гайрат Икрамов, генеральный директор компании «Лайф Сенсор»
Родился в Москве в 1967 году. Мама – русская, отец – таджик, профессор МГУ, математик. Икрамов пошел по стопам отца и стал математиком. В 1992 году из аспирантуры МГУ поехал на работу в Японию по договору с одной из крупнейших софтверных компаний. С начала 1992 года постоянно живет и работает в Токио, знает японский.
Гайрат женат на японке, имеет двоих детей. Нынешняя деятельность его в компании «Лайф Сенсор» связана с разработкой и производством приборов по поиску людей под завалами.
Озоди: Насколько успешна была ваша работа до сих пор? Скольким людям вы помогли, скольких спасли из-под завалов?
Икрамов: Нам трудно сказать, сколько человек мы спасли. Мы знаем случаи спасения людей нашими и подобными приборами. Например, в 2004 году в японском городе Никата был найдет мальчик в заваленной под оползнем машине, где он пробыл 96 часов. Он был найден радиоволновым прибором. В провинции Сычуань в 2008 году было найдено несколько человек под завалами. К сожалению, когда спасатели работают, они занимаются не сбором информации, а ищут людей.
Озоди: Вы работаете на госзаказах?
Икрамов: Мы не работаем на госзаказах. Мы производим свою продукцию и участвуем на тендерах. Если наши приборы по цене и качеству, по разным параметрам оказываются лучшими, то наш продукт покупают. Это абсолютно прозрачная система, в которой могут участвовать любые компании.
Озоди: Налажено ли у вас какое-либо сотрудничество с Таджикистаном?
Икрамов: Нет, пока нет.
Озоди: Личный вопрос: как вы себя ощущаете и позиционируете – таджиком, или россиянином, кто вы?
Икрамов: Я живу в Японии последние двадцать лет. К сожалению, в Таджикистане, я был всего два раза. Естественно, я помню, что я таджик. В паспорте, в советское время, когда я выбирал национальность, у меня было написано, что таджик, а не русский. Я никогда этого не стеснялся, но говорить, что я знаю много о своей исторической родине, не могу. Хотя я знаю историю великой Персии, и так далее. В Таджикистане у меня живет очень много родственников – в Душанбе и в Канибадаме.
Озоди: Не было ли вам трудно добиваться успехов в науке в Японии, в чужой для вас стране?
Икрамов: В Японии, конечно же, было непросто. Тогда, в начале 1990-х, мы были так сказать первыми русскими, которые попали туда. Приходилось начинать все с нуля, они смотрели на нас как на нечто чужеродное.
Озоди: Да, японцы достаточно консервативный и традиционный народ.
Икрамов: Ну, да, это страна, которая состоит из 99 % японцев, это мононация. Добиться какого-то успеха в Японии довольно тяжело. Трудно признают.
Озоди: Но, в итоге, признали?
Икрамов: Ну, по крайней мере, мы снабжаем их средствами спасения японских жизней. У нас сейчас взаимовыгодное сотрудничество.
Озоди: У вас большой коллектив?
Икрамов: В Японии у нас немного людей. А в России – 30-40 человек. Наше производство находится в Нижнем Новгороде и часть исследовательской лаборатории находится в Москве.
Озоди: Где вы были, когда начались трагические события в Японии?
Икрамов: Сейчас мои дети – 10 и 12 лет – с супругой находятся в Киото, это 400 км к югу от Токио. Мне пришлось приехать в Москву. У нас были назначены испытания на полигоне МЧС в Москве и мне пришлось приехать сюда, а на это время я отвез жену немного подальше от атомной электростанции. Когда начались толчки, я был в Токио.
Озоди: Сейсмическое положение Таджикистана и Японии где-то схожи, здесь и там часто происходят землетрясения, которые угрожают жизни людей. Есть ли у вас какие-то советы для ваших бывших соотечественников, в вопросе поведения в случае землетрясения?
Икрамов: У японцев очень хорошо поставлена система раннего оповещения цунами. Например, мой младший сын учится в школе в трех минутах ходьбы от дома. Им пришло оповещение о том, что будет землетрясение за десять секунд до начала тряски. Это так называемые волны, которые приходят раньше, чем само землетрясение. При больших волнах, оповещение приходит за 10-20 секунд до самого землетрясения. Так вот у них в школе учитель отсчитывал секунды до начала землетрясения. Сначала прозвучала сирена, учитель отсчитывал им громко «десять, девять, восемь…». За это время они успели подготовиться. У них каждый месяц проводятся тренинги на предмет того, как надо себя вести в случае землетрясения. У них есть под рукой специальные подушки, которыми они накрывают себе голову, чтоб не дай бог, если что-то тяжелое упадет, не навредило им. Они забираются под парты, на случай, если что-то будет сверху падать. У них все было отработано. И оповещение цунами было, но, к сожалению, это случилось очень быстро и люди просто не успели уйти. А самого землетрясения, на самом деле, было очень мало. Было много жертв потерь из-за цунами. А Таджикистану, насколько я знаю, цунами не грозит.
Беседовала Хиромон Бакозода
Прибором "Rescue Radar" – отправляет радиоволны, которые, в свою очередь, улавливают любое движение – например, движение человека или просто колебания его грудной клетки при дыхании. Более того, по частоте этих колебаний радар может сделать выводы о состоянии человека.
Ну и, конечно, радар довольно точно показывает нахождение человека под завалами – именно для поиска пострадавших от землетрясения, шахтеров при обвале горной породы или сноубордистов под снежными лавинами он и предназначен.
Справка: Гайрат Икрамов, генеральный директор компании «Лайф Сенсор»
Родился в Москве в 1967 году. Мама – русская, отец – таджик, профессор МГУ, математик. Икрамов пошел по стопам отца и стал математиком. В 1992 году из аспирантуры МГУ поехал на работу в Японию по договору с одной из крупнейших софтверных компаний. С начала 1992 года постоянно живет и работает в Токио, знает японский.
Гайрат женат на японке, имеет двоих детей. Нынешняя деятельность его в компании «Лайф Сенсор» связана с разработкой и производством приборов по поиску людей под завалами.
Озоди: Насколько успешна была ваша работа до сих пор? Скольким людям вы помогли, скольких спасли из-под завалов?
Икрамов: Нам трудно сказать, сколько человек мы спасли. Мы знаем случаи спасения людей нашими и подобными приборами. Например, в 2004 году в японском городе Никата был найдет мальчик в заваленной под оползнем машине, где он пробыл 96 часов. Он был найден радиоволновым прибором. В провинции Сычуань в 2008 году было найдено несколько человек под завалами. К сожалению, когда спасатели работают, они занимаются не сбором информации, а ищут людей.
Озоди: Вы работаете на госзаказах?
Икрамов: Мы не работаем на госзаказах. Мы производим свою продукцию и участвуем на тендерах. Если наши приборы по цене и качеству, по разным параметрам оказываются лучшими, то наш продукт покупают. Это абсолютно прозрачная система, в которой могут участвовать любые компании.
Озоди: Налажено ли у вас какое-либо сотрудничество с Таджикистаном?
Икрамов: Нет, пока нет.
Озоди: Личный вопрос: как вы себя ощущаете и позиционируете – таджиком, или россиянином, кто вы?
Икрамов: Я живу в Японии последние двадцать лет. К сожалению, в Таджикистане, я был всего два раза. Естественно, я помню, что я таджик. В паспорте, в советское время, когда я выбирал национальность, у меня было написано, что таджик, а не русский. Я никогда этого не стеснялся, но говорить, что я знаю много о своей исторической родине, не могу. Хотя я знаю историю великой Персии, и так далее. В Таджикистане у меня живет очень много родственников – в Душанбе и в Канибадаме.
Озоди: Не было ли вам трудно добиваться успехов в науке в Японии, в чужой для вас стране?
Икрамов: В Японии, конечно же, было непросто. Тогда, в начале 1990-х, мы были так сказать первыми русскими, которые попали туда. Приходилось начинать все с нуля, они смотрели на нас как на нечто чужеродное.
Озоди: Да, японцы достаточно консервативный и традиционный народ.
Икрамов: Ну, да, это страна, которая состоит из 99 % японцев, это мононация. Добиться какого-то успеха в Японии довольно тяжело. Трудно признают.
Озоди: Но, в итоге, признали?
Икрамов: Ну, по крайней мере, мы снабжаем их средствами спасения японских жизней. У нас сейчас взаимовыгодное сотрудничество.
Озоди: У вас большой коллектив?
Икрамов: В Японии у нас немного людей. А в России – 30-40 человек. Наше производство находится в Нижнем Новгороде и часть исследовательской лаборатории находится в Москве.
Озоди: Где вы были, когда начались трагические события в Японии?
Икрамов: Сейчас мои дети – 10 и 12 лет – с супругой находятся в Киото, это 400 км к югу от Токио. Мне пришлось приехать в Москву. У нас были назначены испытания на полигоне МЧС в Москве и мне пришлось приехать сюда, а на это время я отвез жену немного подальше от атомной электростанции. Когда начались толчки, я был в Токио.
Озоди: Сейсмическое положение Таджикистана и Японии где-то схожи, здесь и там часто происходят землетрясения, которые угрожают жизни людей. Есть ли у вас какие-то советы для ваших бывших соотечественников, в вопросе поведения в случае землетрясения?
Икрамов: У японцев очень хорошо поставлена система раннего оповещения цунами. Например, мой младший сын учится в школе в трех минутах ходьбы от дома. Им пришло оповещение о том, что будет землетрясение за десять секунд до начала тряски. Это так называемые волны, которые приходят раньше, чем само землетрясение. При больших волнах, оповещение приходит за 10-20 секунд до самого землетрясения. Так вот у них в школе учитель отсчитывал секунды до начала землетрясения. Сначала прозвучала сирена, учитель отсчитывал им громко «десять, девять, восемь…». За это время они успели подготовиться. У них каждый месяц проводятся тренинги на предмет того, как надо себя вести в случае землетрясения. У них есть под рукой специальные подушки, которыми они накрывают себе голову, чтоб не дай бог, если что-то тяжелое упадет, не навредило им. Они забираются под парты, на случай, если что-то будет сверху падать. У них все было отработано. И оповещение цунами было, но, к сожалению, это случилось очень быстро и люди просто не успели уйти. А самого землетрясения, на самом деле, было очень мало. Было много жертв потерь из-за цунами. А Таджикистану, насколько я знаю, цунами не грозит.
Беседовала Хиромон Бакозода